- Как раз нет, альтернатив хватало. И футбол, конечно, был, да и другие секции приглашали ребят. Но так вышло, что с одноклассниками решили пойти на гандбол. К нам на урок пришел тренер, предложил, мы всей толпой и пошли. К тому же занятия проходили прямо у нас в школе - в спортзале. Шли туда сразу после уроков, было удобно. Зал как раз в это время - пока не началась вторая смена - был больше никому не нужен. Занимались три раза в неделю по часу, может быть, по полтора. Понятно, что зал был стандартный для школы - помещалась в нем только баскетбольная площадка. Ворота были, но маленькие. Ну так и мы поначалу просто учились попадать в цель, кружочки какие-то рисовали. А в качестве инвентаря были обычные детские резиновые мячи. Плюс много играли в разные развивающие игры. Когда было тепло, занятия переносились на улицу. В общем было весело, что главным образом и привлекало. То есть не сказать, что тренировки сразу стали каким-то серьезным времяпрепровождением. Более классическими они стали уже позднее - когда перешли в полноценный гандбольный зал. Произошло это, наверное, где-то в классе третьем-четвертом. Постепенно стали нескольких ребят привлекать к поездкам старшей группы на разные чемпионаты Московской области - в Протвино, Долгопрудный.

- Во второй половине девяностых годов, когда вы только пришли в гандбол, «Чеховских медведей» еще не было. Изменились ли ориентиры в тот момент, когда чемпионы России переехали в Чехов, находящийся сравнительно недалеко от Наро-Фоминска?

- Не могу сказать, что тренеры нас целенаправленно готовили к большому гандбольному будущему. Но при этом мы частенько бывали в качестве зрителей еще на играх ЦСКА. Например, приезжали на собственные соревнования в Кунцево, а вечером был матч взрослого чемпионата, и мы оставались, смотрели. В том числе таким образом тренер старался нас мотивировать - мол, будем хорошо заниматься на тренировках, станем сами играть на таких больших площадках. Порой такие поездки у нас растягивались на несколько дней. Команд тогда было много. Как помнится, не меньше дюжины только в Москве. Поэтому, чтобы провести один круг турнира, играли все выходные. Позднее уже отдельных ребят стали просматривать для приглашения в училище олимпийского резерва, на базе которого пошла подготовка команд «Чеховских медведей» младших возрастов. Кстати, именно в тот момент я первый раз завязал с гандболом.

- В каком возрасте это произошло?

- После восьмого класса мы поехали в Калугу на сборы, где тренеры из Чехова просматривали игроков для команды по нашему возрасту. Меня в итоге даже на площадку не выпустили, сказав, что мне пока рано. А поскольку своей команды в Наро-Фоминске тогда еще не было, вариант оставался только продолжить заниматься на любительском уровне. И почти весь мой возраст с гандболом завязал. В Чехов от нас в тот год уехали только двое ребят. Я же на время прекратил занятия, возобновив их только в десятом классе, а ближе к концу учебного года сам поехал в Кунцево. Там на меня посмотрели Чигарев, Панков и Кидяев, вызвали на разговор и спросили, готов ли я играть в «медвежатах». Для этого нужно было уже на следующий день вернуться уже с документами на руках. В итоге меня оформили, и буквально спустя месяц я уже дебютировал в Высшей лиге за «Чеховских медвежат». Команда наша в том турнире была самой молодой, игроков отбирали из большого количества человек. За пару сборов от тридцати гандболистов нашего возраста в составе у Кидяева осталось около двенадцати. Сама же Высшая лига была очень разношерстной, запомнилось, что за одну из университетских команд, например, играл уже возрастной линейный, который прежде выступал в том числе и за границей.

- С Тураевым в «Чеховских медвежатах» пересекались?

- Нет, он в команде появился позже, когда она уже переехала из Кунцево в Чехов. Я же к этому моменту ушел из гандбола во второй раз. В дело вмешался деструктивный аппендицит, после которого мне нужно было долго восстанавливаться, только вот тренер не поверил доктору, считая, что я должен вернуться к занятиям. Врач мог бы разрешить, но под мою ответственность, предупредив о том, что есть риск. В результате я собрал вещи и уехал обратно в Наро-Фоминск.

- Регалии Юрия Кидяева как игрока в рекламе не нуждаются, а чем он запомнился именно как тренер?

- Прежде всего жесткостью и требовательностью. Всегда любил покричать, если команда не выполняла его установку, причем независимо от результата на площадке. Помню, был даже случай, когда старшие игроки после победы ему говорили, мол, Константиныч, ну что вы, выиграли же. Но он не успокаивался, потому что по его идее играть мы должны были в другом ключе. Было этот как раз в том сезоне, когда свой турнир мы выиграли.

- Сколько длилась вторая пауза без гандбола?

- Года три, наверное, я вообще не тренировался. За то время уже успел поступить на службу в милицию и год там отработать, после чего меня встретил менеджер «Нары» и спросил, не хочу ли поиграть за команду. Мне это в принципе стало интересно, нужно было только понять, смогу ли вспомнить навыки. Но в любом случае объяснил, что у меня есть работа, и видел себя в команде как любителя, то есть совмещая игры со службой. Об этом с тренером и договорились, как собственно и с УВД, где согласились меня отпускать на игры Высшей лиги. Добавилось в состав и еще несколько игроков, и заняли в том сезоне, насколько помню, третье место, поднявшись из середины таблицы, где были в предыдущем розыгрыше.

- А как дело обстояло с образованием?

- В специализированный институт МВД на заочное обучение поступить было сложно, там в первую очередь готовили офицерский состав. Вместе со мной много кто туда не попал. И я решил поступать на «заочку» уже в обычный ВУЗ, где так же был юридический факультет, так что у меня высшее юридическое образование. Понятно, что с точки зрения графика занятий заочно учиться было проще, занятия у были два раза в год по полтора месяца.

- Сколько времени продолжалось совмещение гандбола и службы в милиции?

- Два года. Из органов я ушел на третий год службы. Пришел новый начальник УВД, который был не особо за мое совмещение, но начальник по физической подготовке меня в каком-то смысле прикрывал, говоря, что действующий спортсмен управлению совсем не помешает, тем более определенные результаты команда показывала. Но потом уже и Валерий Иванович Мельник - заслуженный тренер СССР, который в тот момент был директором «Нары» и фактически ее спонсировал, сказал, что пора все-таки определяться. По службе нас тогда очень часто в усиление ставили, и я, бывало, на тренировках не появлялся по две недели, а то и по месяцу, только на игры ездил.

- Если взглянуть на самую старую из доступной вашей статистики, а именно на результаты переходного турнира сезона 2008-2009, можно обратить внимание, что одной из двух самых результативных игр для вас стала встреча с чеховским «МОУОРом». Не было особого желания напомнить о себе клубу, в системе которого играл ранее, и, может быть, вернуться в Чехов?

- По правде сказать, никогда не выделял для себя матчи против бывших команд. Выиграть хочется независимо от того, связывало тебя что-то с клубом-соперником или нет. Если побеждаешь, то уже само собой получается, может быть, что-то доказать. С другой стороны, выходит так не всегда. Например, когда мы с «Нарой» вышли в Суперлигу и играли уже против основного состава «Чеховских медведей», сложно было рассчитывать на какой-то положительный результат. Подбор игроков в подмосковной команде был уж очень сильным, который порой забивал за матч и по шестьдесят мячей.

- К вопросу о выходе «Нары» в сильнейший дивизион - в какой момент в команде из Наро-Фоминска появилось ощущение, что ее потенциал выше, чем выступления в Высшей лиге?

- В те сезоны лидерство в Высшей лиге по большому счету оспаривали три команды. Кроме нас это были «младшие» составы клубов из Волгограда и Чехова. Не имея задач увеличить свое представительство в Суперлиге, соперники от повышения в классе несколько раз отказывались, предоставляя такую возможность «Наре». Но Валерий Иванович четко сказал, что такого рода подачки клубу не нужны, и выйти в Суперлигу мы должны, заняв первое место в своем дивизионе, что в конце концов и произошло. Правда в Суперлиге играли мы, что и говорить, очень плохо. И в первый, и во второй сезон набрали по итогам чемпионата совсем немного очков. Хотя такие результаты были объективны. Кому-то уже мешал возраст, большинству в принципе не хватало опыта игры на таком уровне, а играли мы только своими, состав по сравнению с Высшей лигой не изменился.

- Длительные серии поражений положительных эмоций добавить никак не могут, в то же время редкие победы, вероятно, оставляли особые впечатления. Какие-то специфические способы отпраздновать успех в той команде были?

- Ничего такого не было, просто поздравляли друг друга. Ну и, если удавалось выиграть у сильного соперника, как случалось в Краснодаре или дома в матче против «Невы», слышали от тренера, спонсора, что вот - можем же играть, значит, нужно развивать успех и побеждать дальше. Но в итоге ехали в Воронеж к объективно менее сильному сопернику по сравнению с предыдущим и получали «минус десять». Как раз такие результаты и привели к тому, что на нас в конечном счете махнули рукой, и в конце сезона 2013-2014 года «Нара» закончила свои выступления.

- Когда появился вариант с игрой за «СГАУ-Саратов»?

- В конце того сезона я написал заявление об увольнении из наро-фоминского клуба и уже думал восстанавливаться в органах, узнавал, какие документы для этого собирать. Но в определенный момент буквально наткнулся на новость о том, что клуб из Саратова выходит в Суперлигу, решил позвонить, предложить свои услуги. Поехал на сборы, и уже на втором их цикле мне предложили контракт, который я и подписал.

- С какими ожиданиями и амбициями саратовская команда готовилась к дебюту в сильнейшем дивизионе? В какой мере сами понимали свой потенциал?

- Насколько я помню, по сравнению с предыдущим сезоном состав в саратовской команде обновился полностью или почти полностью. Задачу-минимум поставили остаться в Суперлиге, но вообще нацеливались на попадание в восьмерку. Как раз на этой позиции чемпионат тогда и завершили, так что итоги сезона оценили как удовлетворительные.

- Чем тот сезон особенно запомнился с точки зрения персонального профессионального роста?

- Было много игровой практики. Без замен я играл и в Наро-Фоминске, однако в Саратове практика была более ценной, потому что тогда в команде было много более опытных партнеров, скажем, Ваня Пронин, Никита Самарский. Благодаря этому игровое время на площадке приносило больше пользы.

- С контрастом в игровом плане понятно, а сильным ли был контраст на бытовом уровне после переезда в Саратов из Наро-Фоминска?

- Мне кажется, было без разницы. Жена согласилась, и мы поехали. К тому же у супруги в Саратове живут родственники, решили попробовать годик, а именно на такой срок тогда со всеми новичками подписали контракты, и сложностей не было.

- Когда узнали об интересе со стороны «Невы», и какие именно качества по собственным ощущениям Дмитрий Торгованов разглядел?

- На второй вопрос ответить, наверное, не смогу, лучше спросить у Дмитрия Николаевича, а позвонил он где-то в апреле, спросил, что у меня с контрактом, предложил переехать в Петербург. Я взял время на раздумье, но, посоветовавшись с женой, перезвонил с согласием уже на следующий день.

- Знали, что в тот момент позиция линейного в «Неве» обновлялась полностью?

- Об этом был не в курсе, знал только со слов Дмитрия Николаевича, что линейный в атаку на следующий сезон у «Невы» был, кем оказался Коля Емельяненко, а нужен был именно защитник. Но в итоге и в нападении мы играли по очереди.

- Тяжелее на первых порах приходилось телу или голове?

- Поначалу телу, и главным образом из-за кроссов. До этого в Саратове мы бегали кросс чуть ли не всего один раз, и то, потому что зал был закрыт на ремонт. Не бегали кроссы мы и в Наро-Фоминске. Но все-таки вскоре освоился, вспомнил опыт таких тренировок под руководством Юрия Кидяева, который это дело очень любил.

- Считается, что переучивать всегда значительно сложнее, чем научить с нуля. В этом смысле с чем пришлось труднее всего в новой команде?

- По большому счету какие задачи у линейного в атаке? Поставить заслон, вовремя открыться. В защите - да, в Саратове мы оборонялись немного по-другому, пришлось адаптироваться, но тренеры объяснили, чего ждут. По-моему, перестроиться удалось достаточно быстро.

- В детстве в спортивных играх едва ли не каждый любит в первую очередь атаковать, а по-настоящему полюбить именно играть в защите в итоге удается далеко не всем. Когда это произошло в вашем случае?

- Еще в Наро-Фоминске, наверное, в период выступления в Суперлиге. Здесь же все зависит от того, получается у тебя задуманное или нет. Если выходит, то получаешь удовольствие, втягиваешься, начинаешь больше анализировать, как сыграть еще лучше. А самое главное договариваться с вратарями. В Саратове, например, у нас как-то этого не было. А после перехода в «Неву» сразу от Вити Киреева услышал, каких действий он от меня ждет. И было уже попроще.

- После двух сезонов в «Неве» карьера продолжилась в Уфе, при этом не так уже часто в спорте случается проследовать в обратном направлении, причем еще до завершения очередного чемпионата. Покидая в Петербург, предполагали, что через какое-то время можете вернуться?

- В Уфе у меня были определенные проблемы, поэтому еще до завершения сезона я сам позвонил Дмитрию Николаевичу, спросил, нужен ли я. При этом совместно договорились, что из Уфы меня отпустят до завершения сезона только в том случае, если «УГНТУ-ВНЗМ» не выйдет в плей-офф. Дома обыграть «Чеховских медведей» мы не смогли, и уже на следующий день мне купили билеты в Петербург.

- Тот плей-офф пока был самым эмоциональным в карьере?

- Конечно, вышло все драматичным образом. А самым эмоциональным, понятно дело, стал третий матч полуфинальной серии со «Спартаком» в Кунцево. Набрали мы штрафов, Дмитрию Киселеву вообще сразу выписали дисквалификацию, и в серии за бронзовые медали против «Динамо-Виктора» мы играли уже без него.

- В какой мере за время карьеры научились перед игрой распознавать собственные эмоции и понимать, пойдут они во благо или, наоборот, способны помешать в игре?

- Прислушиваясь к своим эмоциям, как раз больше риск зациклиться на них и психологически перегореть. Так что стараюсь лишний раз не нагнетать себя. Больше будешь думать, получится или нет, больше станет мандраж. И напротив, чем спокойнее выходишь на площадку, тем лучше все обычно выходит.

- А какие собственные рецепты есть для того, чтобы усмирить эмоции уже после игры?

- Для меня самое верное, прийти домой, к семье, полежать. Понятно, что успокоиться удается не сразу. Особенно после поражения в матче, в котором должны были выиграть. Часто полночи уснуть не можешь, да и на следующий день об игре думать не перестаешь. Но, повторюсь, каких-то особенных других рецептов у меня нет.

- Чего, кроме гандбола, больше всего не хватает сейчас?

- Лишний раз с детьми не выйдешь погулять, а так стараемся адаптироваться к тем условиям, что есть. Пока официально сезон не завершили, старались максимально поддерживать форму, сейчас, конечно, темп домашних тренировок снизился, но все же какие-то упражнения делаем, иначе к следующему сезону подготовиться будет куда сложнее.